— Ах! Ах! Боже мой, что ж это такое?! — закричала она. — Лови его! Лови!…

И они вдвоём стали за мной гоняться, чтобы усадить за стол.

Потом тётушка Марина вскочила с ногами на диван и начала оттуда командовать:

— Петенька, он под стулом! Петенька, он под столом! Скорей, скорей!

Сперва мы с Петей просто бегали, а потом стали играть в горелки. Он гонялся за мной, а я за ним. Мы так веселились, что дрожали все окна и мебель. А когда Петя наткнулся на стол — тарелки, все как одна, спрыгнули на пол.

Бах-дзинь! Дзинь-бах! — началась настоящая музыка.

Тётушка Марина тоже оживилась. Она начала бегать по дивану и бросать в меня разные вещи. Было очень весело.

Я был рад, что сумел расшевелить своих новых соседей. Петя тоже остался доволен. А вот с тётушкой Мариной вдруг сделалось плохо. Она легла на диван и, глядя на тарелочные осколки, жалобным голосом заговорила:

— Жизни нет от этого ребёнка!…

Но Петя сразу её успокоил. Он объяснил ей, что посуду бьют на счастье.

Тогда тётушка Марина ещё горестней запричитала:

— А ботинки каждую неделю тоже бьют на счастье? А кляксы и двойки тоже на счастье? А мне одной по хозяйству вертеться — тоже большое счастье?!

Тут я понял, что веселью конец, что пора закатывать рукава и браться за дело. Если в доме трудности — сосед не должен стоять в стороне.

Вот только мне почему-то кажется, что тётушка Марина меня боится. Если б это было не так, она бы тоже играла с нами в горелки и не лезла бы с ногами на диван. Я совсем не хочу, чтобы меня боялись, я хочу, чтобы меня все любили. Поэтому прежде всего надо выяснить -

ПОЧЕМУ ТЁТУШКА МАРИНА МЕНЯ БОИТСЯ

Оказывается, у тётушки Марины в очках увеличительные стёкла. Когда я смотрю ей в глаза, то вижу целые чайные блюдца. Значит, я ей тоже кажусь гораздо больше, чем есть на самом деле. Вполне возможно, что она принимает меня за слона. Ведь слоны тоже серого цвета. И у них тоже большие красивые уши. Только хвост у слонов спереди, а не сзади, как у мышей. Но ведь тётушка Марина может этого не знать и поэтому боится.

Я рад, что я не слон. Если бы я был большим, как слон, то как бы я мог бегать под буфетом и пролезать в свою норку?

А может быть, тётушка Марина на меня обиделась? Сейчас все строят отдельные квартиры, а у неё оказалась с соседом. Так ведь не я к ней, а она ко мне присоседилась. Но я и не думаю обижаться, напротив — я рад.

Тётушке Марине придётся с этим примириться, потому что без меня теперь в доме не обойтись. Ну кто, например, как не я, должен заняться Петиным воспитанием?

Поэтому я вам сейчас расскажу,

КАК Я ПОМОГАЮ ПЕТЕ ДЕЛАТЬ УРОКИ

Петя мне понравился сразу. Особенно когда я увидел его карандаши и ручки. Все они обгрызенные. У него эта работа очень хорошо получается. К тому же все его книжки, игрушки и модели свалены в одну превосходную кучу. Там есть и шуршащая папиросная бумажка, и вкусный мучной клей, и старые каштаны, и даже сладкие обёртки от конфет. Мы с ним любим рыться в этой куче, а я часто отдыхаю в ней после обеда: зароюсь и сплю. Раньше тётушка Марина эту кучу убирала, а теперь почему-то не прикасается к ней.

Куча выросла, и в ней теперь, пожалуй, спрячется настоящий слон.

Мы с Петей живём дружно и прежде всего готовим вместе уроки. Делается это так.

Петя раскладывает на столе учебники и тетради, ставит чернильницу, берёт в руки ручку и… начинает её грызть: делает вид, будто думает. А когда тётушка Марина уходит в кухню варить нам обед, он сразу кладёт возле буфета кусочек колбасы.

Колбаса — это наш условный сигнал. Он так вкусно пахнет, что я моментально выбегаю из норки и съедаю весь условный сигнал. Потом забираюсь к Пете на стол, и мы начинаем готовить уроки.

Петина школьная форма тоже серого цвета, точно как у меня, и мы с ним выглядим как два прилежных ученика. Петя пишет, а я смотрю — красиво или нет. Больше всего мы любим писать буквы «Ш» или «Т» прописные. Потому что в этих буквах по три палочки. Но Пете всегда кажется, что три палочки — это мало, и он пишет их шесть или семь — ему не жалко. Получается очень красивая буква, похожая на забор. Вот такая:

Ну а если в тетрадке уже есть забор, то хочется за ним нарисовать дерево или цветной сад. Вот такой:

А если уже есть деревья, то на них должны расти фрукты.

Фрукты делать тоже нетрудно. Надо получше макнуть перо в чернильницу и встряхнуть над тетрадкой. На деревьях сразу вырастают синие яблоки, груши и даже синие дыни. Надо только не жалеть чернил. Вот, скажем, если Петя пишет слово «каша», то выглядит оно так:

Очень вкусная каша, с фруктами.

Однажды, когда такая каша была готова, из кухни прибежала тётушка Марина и стала Петю ругать: требовать, чтобы он переписал всё сначала. Но Петя заявил, что переписывать не будет, а только, может быть, сотрёт кляксы. И пусть ему ещё за это спасибо скажут. И стирать он их будет только тогда, когда тётушка Марина снова уйдёт на кухню. Тётушка Марина согласна на всё, лишь бы работа была исправлена. «Уйду, уйду, уйду!» — заявила она и хлопнула дверью. Ну а Петя полез в нашу кучу искать резинку.

Но я уже вам рассказывал про эту кучу. В ней теперь не то что маленькую резинку, в ней теперь самого Петю не найдёшь.

Короче, в этот раз я решил ему помочь не советом, а делом. Пока Петя искал резинку, я залез на тетрадь и старательно начал выгрызать синие яблоки, груши и дыни. Когда вернулась тётушка Марина, я как раз приканчивал последнюю дыню.

Но неожиданно вышла неприятность.

Тётушка Марина сразу догадалась, что Петина работа не самостоятельная, что сам Петя никогда не смог бы в тетрадке прогрызть такие аккуратные дырочки. И принялась ещё сильнее его ругать. А потом схватила тяжёлый учебник и бросила его в угол, как раз туда, куда я спрятался. Книжка угодила мне прямо в голову, да так, что в глазах потемнело.

В общем, досталось нам обоим. Но я на тётушку Марину не обиделся: я понял, что это она обо мне тоже заботится, хочет, чтобы я учился. Не зря же она в меня учебник бросила. «Ученье — свет, а неученье — тьма!» Поэтому у меня и потемнело в глазах.

«Надо немедленно браться за науку!» — подумал я. Но как раз в эти дни приближалось очень важное событие: в Петиной школе готовился костюмированный бал-маскарад, и учёбу пришлось отложить. Я решил: помогу Пете сделать маскарадный костюм и прославлю его на всю школу. Поэтому в следующей истории вы узнаете,

КАК МЫ С ПЕТЕЙ ГОТОВИЛИСЬ К МАСКАРАДУ

Мы с Петей ещё с утра приготовили краски, кисточки, картон и бумагу, а после обеда приступили к работе.

Решено было сделать маску льва. Грозную, страшную, чтобы все боялись. Комиссия, которая будет раздавать призы, увидит, испугается и сразу отдаст Пете первый приз. А может быть, даже все сразу.

Сперва мы вырезали из картона голову льва. Потом проделали дырки для глаз и пасти. Осталось только раскрасить.

Вот тут-то и вышла закавыка: старая история с кисточками. Стоит ими только начать красить, как они моментально лысеют.

Прошло ровно две минуты, и у Пети в руках остались одни палочки. А все щетинки очутились на маске. Получился какой-то небритый лев.

Работа остановилась.

Не долго думая, Петя побежал в магазин за новыми кисточками. Тут за дело взялся я. У меня же кисточка не магазинная, собственная — мой хвост. Он-то уж так скоро не облысеет.

Я стал макать хвост в самые красивые краски и водить им по морде льва. Через минуту всё было готово. Лев получился ещё страшнее, чем мы хотели, — синий, чёрный, зелёный.

«Ох, и обрадуется Петя!» — подумал я.

Но всё опять получилось не так. Петя почему-то рассердился и изорвал маску на мелкие кусочки. А на другую маску картона уже не было. Пришлось придумывать новый костюм. Думали, думали, наконец придумали — Петя начал прыгать по комнате и радостно кричать: